Три особые черты есть у кубанских казаков. Это отвага в бою, усердие в труде и благочестие в быту. Благочестие — особая черта. Основана она на христианской вере и человеколюбии. Вера казаков не была подвержена влияниям извне. Это сегодня возвращена в лоно церкви для многих дань всеобщему увлечению. Ныне публично признавать себя христианином, православным считается хорошими манерами. До революции вера у казаков была неотделима от их бытия. Отработанный веками уклад жизни предусматривал особое уважение к старшим, особо трогательное отношение к Отцу, Матери, жене, детям. Главным условием уважения станичников для казачьей семьи было не только трудолюбие, но и соблюдение всех постов, посещение церкви, празднование всех церковных праздников. В доме должны быть иконы, по праздникам зажигаться лампады. Детей учили молитвам не только в школе, но и дома. Учили всепрощению, милосердию, состраданию. Будучи искренне верующими, казаки чурались ханжества, показной набожности. Не жалели они денег на строительство храмов. Строили их всем миром, с размахом. Вообще-то храмовое зодчество — особое направление в архитектуре. Проектирование храмов поручали архитекторам не только образованным, но и верующим. Более 50 храмов в Кубанской области возведено под руководством архитектора Ивана Христиановича Морбеля. И хотя нередко принадлежат они к разным архитектурным стилям, их характеризует богатый орнамент кладки, особая воздушность.

С церковью у казака была связана вся жизнь. Здесь его крестили и из церковного храма отправляли в последний путь. В храме новобрачные, получив Господне Благословение, до конца дней своих берегли уважение и верность друг другу, воспитывали детей в духе православия. А церковная площадь была особо почитаемым местом. Здесь происходили все значительные события в жизни станичного общества. От церкви провожали на войну, у церкви встречали возвратившихся с победой казаков. На церковной площади, обычно в ограде церковного храма хоронили Георгиевских кавалеров, священнослужителей и уважаемых станичников. Строительство и содержание храмов стоило огромных денег, но долгом чести станичников было иметь не один, а два и даже три церковных храма. Будучи весьма богатой, станица Каневская могла уже в начале XX века иметь три церковных храма. Еще в 1828 году на самой старой площади станицы — церковной, на средства богатого казачьего офицера Билого был построен один из красивейших храмов Кубано-Черноморской области — Свято-Троицкий храм. Верующим он известен как храм имени Сошествия Святого Духа на Апостолов. Именно в начале XХ века была определена глобальная программа, говоря современным языком, строительства храмов. Это на Южной площади (район Дворца спорта), на Северной (территория парка имени 300-летия Казачьего войска) известного как парк агрофирмы «Колос». Последний храм надлежало возвести на территории «загребли», в центре живописной рощи — излюбленного места отдыха каневчан. Роща эта была потом вырублена в 1933-34 гг. Ныне унылый ландшафт заброшенного карьера кирпичного завода более ни о чем не напоминает. Реализовать задуманное не удалось. Причин много: войны, революции. И только высоко парящий в небе купол Свято-Покровского храма украшает станицу Каневскую. Это один из немногих уцелевших в нашем крае храмов. И долгие годы к этому храму приезжали жители других, весьма отдаленных районов порою за сотню и более километров от Каневской. Долгие годы верующие даже не имели возможности слышать колокольный звон. Ведь компания борьбы с религией не прекращалась даже тогда, когда храмы действовали вполне официально. А ведь когда-то церковные колокола были предметом особой гордости верующих. В дореволюционное время именитые станичники, известные своим меценатством, считали особой честью заказать для «своего» храма колокол на Урале, а то и в самом Милане — в Италии, где жили известные во всем мире колокольные мастера. Стоили колокола конечно дорого. Зато «их» колокол с малиновым звоном создавал особую звуковую гамму, радующую душу и заставляющую сердце биться в сладостной истоме…

В Покровский храм привела меня бабушка. Было мне всего лет пять-шесть, но детские впечатления наиболее остры и их хватает на всю жизнь. Не одиножды, в мыслях, я возвращался потом к нему и, видя множество раз, задавал один и тот же вопрос: «Чьи же искусные руки сотворили это чудо?» Поэтому первая информация о храме была получена мною от бабушки и мамы. Отцов отчим Спиридон Трофимович Шевченко до смерти (в 1948 году) был ктитором церкви, вернее церковного храма. Часть икон из нашего дома были отданы дедушкой Спиридоном во вновь открытый храм в 1943 году.

Многие годы, по мотивам простой любознательности, я собирал материал по истории станичных церквей, расспрашивая пожилых людей. Жаль, что не проявил должной настойчивости, ведь многие из них уже ушли из жизни. Что касаемо церковного архива, то он был полностью уничтожен в 1942 году при эвакуации.

И вот только недавно получены материалы из Ставропольского архива, дающие новые сведения о храме по материалам бывшей Ставропольской епархии. В свое время церковные общества Кубанской области находились в ведении Ставропольской епархии. Это проливает свет и меняет представления о некоторых моментах истории храма, полученных на основе воспоминаний старожилов. К сожалению, точная дата начала строительства храма не установлена (В настоящее время известна точная дата закладки храма — 31 мая 1902 года (13 июня по новому стилю).). Но есть запись в журнале «Школа и жизнь» № 10 за 1907 год. В нем сообщалось, что станичное общество станицы Каневской отказалось от строительства второго этажа 3-х классного училища для детей казаков (ныне старое здание районной гимназии по ул. Вокзальной) в пользу строительства новой церкви. Эту дату можно условно взять за точку отсчета — начала строительства Свято-Покровского храма. Еще бабушка рассказывала, что когда ей было 25 лет для «новой» церкви заложили в землю на естественное гашение известь. Семья моего деда Никиты Ивановича, занималась изготовлением кирпича-сырца. Но для церкви изготавливали обожженный кирпич. Таких семей в станице было не много. После строительства Покровской церкви станичное общество начало подготовку к строительству еще одного церковного храма — на Северной площади. Удивительно, что 4 млн. шт. кирпича пролежали с 1914 по 1926 год под открытым небом в целости и сохранности, пережив 2 революции и 2 войны. Для строительства Покровского храма было собрано 5 млн. штук яиц. Бабушка даже видела, как готовили раствор для кладки из известкового теста и яичного белка. По рассказам, этот раствор придает кирпичной кладке особую прочность. Как показали последующие события, это было действительно так. Храм строился 4 года, на деньги собранные казаками Каневского юрта, при участии денежных средств станичного правления, полученных, как бы сегодня сказали, за счет экономической деятельности. То есть аренды земли, ярмарочных сборов и т.д. Принимались с благодарностью и крупные пожертвования богатых станичников. Архитектором был упомянутый мною И.Х. Морбель. Ориентировочная стоимость проекта 100 тыс. руб. Учитывая, что существовавшая двух престольная Свято-Троицкая церковь была достаточно внушительных размеров, но малой вместимости из-за бесполезной площади боковых портиков, здесь был применен русско-византийский стиль храмового зодчества. Этот стиль существовал со второй половины XIX века. В этом стиле был построен храм Христа-Спасителя в Москве.

Покровский храм высокий, к тому же на высоком фундаменте. Стоит на возвышенности в центре Южной площади. Место это выбрано отнюдь не случайно. Выбирал его один известный в свое время схимник Киево-Печерской Лавры. На это место снисходит небесная благодать. Верующие утверждают, что в храме они ощущают особую легкость, душевный комфорт. Строили храм приглашенные церковные мастера, а подсобными рабочими были молодые люди из местных. Дядя, сторожила Каневской, Василия Стефановича Святого в возрасте 20 лет, долгое время помогал строителям храма. Остались воспоминания его о строительстве. По его рассказу, требования к качеству были очень высокие. Подрядчик на стройке находился неотлучно, И если случался брак, он устранялся немедленно. И вообще отношение строителей к сооружению храма было особое, трогательно-ответственное. Хотя от разных людей, в разное время, слышал я одну и ту же причту. Якобы подрядчик — обрусевший индиец, по образованию архитектор был плутоват. При закладке сумел каким-то образом уменьшить размеры храма. Когда это стало выясняться, он, побоявшись что лишний кирпич подтвердит обман, «погнал» храм вверх. При обсуждении ситуации «гласные» станичного правления остановились на том, что: «Хай вин будэ высокый, зато издали видно». Храм крестовокупольной конструкций, в виде креста, составленного из 4-х приделов с главным барабаном, увенчанным одноглавым куполом в виде луковицы. Небольшие луковки башенок яруса крыши храмовых приделов носят чисто декоративный характер. Важным элементом конструкции является звонница, представляющая круглый барабан с открытыми боковыми проемами. Она, как и главный купол увенчана православным крестом. Кресты были легкими, из дерева с медной наружной позолоченной обшивкой. Устремившийся ввысь главный барабан заполнен стрельчатыми узкими окнами, расположенными по окружности. Нижняя часть барабана без окон и опирается на крышу боковых приделов. Наружный ажурный декор отделки создает неповторимую красоту. Окна барабана обеспечивают естественное освещение храма. Боковые приделы имеют два уровня окон и тоже участвуют в освещении храма. Все окна с многозвенными переплетами сделаны добротно, служат верой и правдой почти век. В клировой ведомости Покровской церкви ст. Каневской IV Благочинного округа Кубанской области за 1914 год сказано: «Построена в 1912 году. Кирпичная, одной главы, холодная, с таковою же колокольнею, покрыта железом, ограда вокруг церкви железная с чугунными столбами на каменном фундаменте. Престолов один — во имя Покрова Пресвятыя Богородицы,..», «Расположена в 260 верстах от консистории, от Благочинного в 35 верстах, от уездного города Ейска в 100 верстах, от Екатеринодара в 120 верстах. Ближайшая церковь Духосошественская ст. Каневской, в 1 1/2 версты и Успенская ст. Стародеревянковской в 4-х верстах…» Колокольный ансамбль храма был изготовлен Уральскими мастерами и состоял из главного колокола и нескольких более высокой тональности. Родной «звон» храма, по рассказам, был чудным, «малиновым». В храмовом или церковном дворе постепенно сформировалось небольшое кладбище, на котором покоится прах людей, прославивших в свое время станицу Каневскую, Это — полный Георгиевский кавалер Григорий Левченко, Георгиевские кавалеры Павел Лоцман, Иван Романюта, Николай Денисенко. Время захоронения 1918-1919гг. Некоторые могилы попросту утрачены, другие оказались безымянными. Неизвестно точно, где находятся могилы Г. Левченко и П. Лоцмана. И то, что часть кладбища сохранилась до нашего времени, пережив войны и голодомор не может не вызывать удивление, поскольку бурный 20-й век вырастил миллионы людей с короткой памятью. Захоронение фактически находится в церковной ограде. Той, былой церковной ограды фактически не сохранилось. Зато сохранилось здание сторожки и как сказано в клировой ведомости: «построенной тщанием прихожан». В сторожке крестили детей и пекли просфоры. Ныне церковная площадь вся фактически застроена. В основной части, агрофирмой «Победа». А когда-то она была почти пуста и ее ограничивал жилой массив со стороны нынешних улиц Резникова, Московской, Горького и Ростовской. Дом моего родного деда Никиты Ивановича находился напротив церкви, а два его брата имели торговые лавки на Южной площади. Северо-восточная часть площади когда-то была занята старым кладбищем, там же до 50-х годов 20-го века находился небольшой курган, известный как «Шевченкова могыла». Рядом находилась школа для детей казаков, построенная в 1906 году. Здание это было снесено в 70-е годы при строительстве седьмой школы. В 1925 году часть площади была отведена под строительство электростанции, в соответствии с планом ГОЭЛРО. Теперь на ее месте находится дворец спорта. Здание электростанции, естественно, было снесено при строительстве, В 1930 году на Южной площади начала свое существование Куйбышевская МТС, Но храм — это только здание, есть еще прихожане, церковный клир, причт и многое другое, что определяет деятельность церковной общины. Первым священником был отец Иаков (Яков Михайлович Донецкий) рождения 1878 года. В 1902 году окончил Ставропольскую духовную семинарию. В 1904 году рукоположен в сан священника. Начал свою службу в церкви Скорбящей матери станицы Ивановской. В 1906 году он стал священником Свято-Духосошественской церкви в ст. Каневской.

Одновременно состоял и заведующим, законоучителем церковноприходской школы, а в 1908 году, после открытия 2-х классного училища (нынешняя районная гимназия по ул. Вокзальной) стал в нем законоучителем, У отца Исакова было две дочери. Церковь открыла свои врата в 1912 году на праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Первоначально в ее штате состояли священник и диакон-псаломщик. Им был отец Макарий (Макарий Иванович Дроботковский). В отличие от священника, которому было при открытии церкви 34 года, отец Макарий был пожилым человеком. Ему было 65 лет. Отец Макарий окончил в 1866 г. Екатеринодарское духовное училище. Службу свою начал причетником церкви в ст. Пензенской. В 1880 году он продолжил службу в Духосошественской церкви ст. Каневской и служил в ней до перевода в Покровскую церковь. Известно, что ни священник, ни диакон официального жалования не имели, но жили за счет доходов с церковной земли, сдаваемой в аренду. При этом священнику было от аренды причтового участка 413 руб., диакону-псаломщику 215 руб. Кроме того, священник был законоучителем 2-х школ, находившихся под попечительством Покровской церкви, получал за это 100 руб.

По рассказам старожилов станицы, отец Иаков и отец Макарий правили службу в часовне, что была до 1933 года на кладбище станицы. Церковным старостой был избран 44 летний вахмистр Михаил Венедиктович Джумайло. В 20-е годы и в начале 30-х годов в церкви в штате состоял еще один священник отец Михаил (Иерамко). Известно, что отец Иаков жил на углу нынешних улиц Ростовской и Резникова. По рассказам старожилов был человеком порядочным, но мирской жизни не чурался, занимался и хлебопашеством.

Пока был жив Духосошественский храм, Покровский находился как бы в его тени. Все общестаничные мероприятия по-прежнему свершались на площади перед Духосошественским храмом (это территория нынешнего парка 30-Летия Победы). Самые людные богослужения происходили в этом храме, более того, к моменту коллективизации храм подошел к своему 100 летнему юбилею. Однако Покровский храм был новым, хотя и не большим, но достаточно уютным. Новый храм полюбили жители той части станицы, что и поныне зовется «Мыгрынкою», а теперь в храм уже ходят правнуки и праправнуки первых прихожан. Судьба храма оказалась необычной, хотя бы по тому, что его светлый облик и поныне радует нас, в то время когда в округе на сотни километров не уцелело ни одного храма. На Покровском храме обрабатывалась методика уничтожения всего того, что связано у людей с православной верой. Он вынес все перипетии бурного XX века. И его судьба, как ни странно,оказалась неотделимой от судьбы директора Куйбышевской машинно-тракторной станции Петра Прохоровича Скворцова. Еще одно страшное событие наложило свой отпечаток на судьбу храма — голодомор. Проводимая варварскими методами коллективизация, поголовное уничтожение основной массы середняцких хозяйств — опоры новой власти в годы НЭПа, привело к резкому уменьшению сбора зерна в стране, а особенно на Кубани. Естественно это привело к голоду. Власть оказалась глуха и нема к судьбе хлеборобов. Не только физический голод наносил колоссальный урон наиболее продуктивной части крестьянства. На долгие века в души людей вкрался наследственный страх перед новым голодомором. Человек, переживший голод, был покорным. Именно здесь прослеживалось особое стремление оторвать людей от церкви, от Бога. И главная цель была достигнута, остальные средства достижения более углубленного результата. Ведь недаром Южная площадь стала местом дислокации одной из первых МТС. Под контору был выбран дом репрессированного казака Михаила Черныша. А образованный при МТС политотдел начал активное наступление на храм, К тому же он стал бельмом в глазу воинствующих атеистов. Чтобы создать видимость законности при определении судьбы храма, власти поступили обычным явочным порядком, т. е. обложили церковь нереальными налогами. К 34-му году половина населения Каневской вымерла, прихожан стало совсем мало, приход обнищал и налоги, естественно, оказались непомерными. Тогда то храм и был изъят у церковной общины в погашение долгов и пени на эти долги. В 1935 году храм закрыли, из Ростова приехали «специалисты» по экспроприации церковной собственности. По рассказам старожилов станицы, в храме были золотые дароносицы — чаши из серебра и золота, драгоценные оклады икон, дорогостоящие нагрудные кресты и многое другое. Все это было в свое время пожертвовано церкви богатыми людьми станицы, прихожанами. Конфискованное было сдано в Госхран, остальное разобрали прихожане. Власть, атеисты к тому времени еще не вошли во вкус, поэтому дикого разграбления не было. Но священники отец Иаков и отец Михаил с семьями были отправлены в ссылку. Известно, что семья Якова Донецкого жила в Волгоградской области. Дочь священника Валентина стала учительницей и приезжала в ст. Каневскую после войны. О семье Михаила Шрамко ничего не известно. По настоянию райкома, политотдела при МТС было принято решение о разрушении храма. И это не взирая на то, что храм уже тогда был несомненно шедевром храмового зодчества. Внутреннюю отделку вели итальянские мастера и специалисты церковной живописи из Кубанской области. Мраморная отделка стен, настенные и потолочные росписи на библейские темы, очень красивый алтарь придавали храму особое великолепие. Быть может инициатива разрушения храма исходила из самого Ростова. Однако усердие разрушителей было чисто местным. Несмотря на массовые возмущения верующих, была сколочена группа разрушителей из числа переселенцев. Вооруженные ломами, кувалдами они взобрались на крышу храмовых приделов и приступили к своему черному делу. Но крепость кирпичной кладки оказалась необычайной. Были: наскоро собраны сцепки из тракторов для растаскивания стен, но все бесполезно. Удалось только сбросить колокола, стащить луковки декоративных маленьких куполов, да раскрыть часть крыши одного из приделов. Нашелся и доброволец, из местных, взявшийся сбить крест на главном куполе храма. Было принято решение взорвать храм. Но вызванные из Ростова взрывники предупредили, что взрыв, а он должен быть очень большой силы, вызовет неизбежно разрушение жилых домов в округе. Особенно возмущался директор МТС — Скворцов П. П., которому нужно было бы эвакуировать МТС. Он предложил передать храм на баланс МТС, а в помещении открыть мастерскую по ремонту тракторов. Основной его аргумент, что хронически не хватает помещений. Но по настоянию райкома пришлось разобрать звонницу. Храм использовался одно время как зерносклад. Среди работников МТС Скворцов проводил работу по сохранению храма, просил бережно относиться, Утверждал, что придет время и в храме будет открыт музей. Ясно, что полностью сохранить алтарь, клирос, иконостас не удалось, но что часть внутреннего убранства храма сохранилась непосредственно заслуга Петра Прокофьевича Скворцова. За годы безвременья была почти уничтожена великолепная кованая ограда, попросту затоптано несколько могил, дымом выхлопных газов был испорчен итальянский мрамор внутренней отделки, серьезно пострадали фрески стен, особенно купольной росписи. Несомненно, и сырость произвела свою разрушительную работу. Осенью 1937 года Скворцова вызвали в райком партии. В ультимативной форме ему было предложено силами рабочих МТС разрушить купол главного барабана, сильно напоминающего о принадлежности здания к культовым сооружениям, а когда выяснилось, что мелкие листы кровельного железа, снятые с купола, невозможно использовать для плоской крыши, предложили укрыть камышом. Что это глупость или безумие? Скорее то и другое, помноженные на административный произвол. Поскольку позиция Скворцова противоречила политике административных органов, его посадили в застенок НКВД в Краснодаре. За Скворцова встал горой коллектив, МТС была первой и передовой, и после мытарств директор вернулся на работу. А потом война, все время на передовой, ни одной царапины. По окончании войны Петр Прокофьевич вновь директор МТС. А храм жил своей судьбою. Его открыли 14 октября 1942 года во время фашистской оккупации. А как только фашистов прогнали, поступила директива: открыть храмы, вернуть священников, часть церковного имущества, разрешить деятельность церковных общин. Это не потому, что власть отказалась от прежней политики в отношении церкви, просто в каждой семье было свое горе: погиб отец, сын, брат и нужно было заглушить эту общенародную скорбь. Власти на местах предписывалось вернуть в храмы малоценную церковную утварь, иконы. Все хорошо, но в нашем районе осталось только всего два храма — в Каневской, Стародеревянковской и все… В Покровский храм же, иконы собирали по домам. В 1943 году несколько больших икон было передано из нашего дома храму, они находятся там и поныне. Послевоенная история храма была не столь трагичной, как довоенная, однако же, государство не повернулось к верующим лицом. Церковь жила своей жизнью, платили налоги, храм потихоньку ремонтировали на достаточно скромные средства. Очень много для восстановления Покровского храма сделал протоиерей Георгий Сидоров. Сам храм в начале 60-х годов представлял собою безрадостное зрелище. Разрушена часть крыши одного из приделов, разбит пол, в свое время дымом выхлопных газов основательно испорчен итальянский мрамор отделки стен. Отсутствовало отопление, нормальное водоснабжение, освещение. Были испорчены купольные и настенные росписи, было очень мало церковной утвари. Более того, во всех вопросах хозяйственного обустройства храма со стороны официальных властей было плохо скрываемое противодействие. Церковная община вынуждена была существовать в атмосфере недоброжелательства и массовой антирелигиозной пропаганды. По этой причине дело доходило до хулиганских действий молодых людей во время престольных праздников. Много лет прошло пока храм предстал во всем своем величии. И поныне голубой купол, устремленный ввысь, белые, казалось бы несовместимые стены, придают ему особую красоту, воздушность. Храм виден издалека. Но прежде чем он таким стал, прошла жизнь целого поколения. Нынешний настоятель священник Сергий Брижан своим неустанным бдением приумножает славу храма. Сделан необходимый ремонт, изготовлен такой, как был когда-то кованый забор, на куполе установлен новый, согласно размера купола, крест. Очень благоустроена территория не только внутри церковной ограды, но и близлежащая. При храме работает церковная школа не только для детей, но и взрослых. Отрадно, что церковь обратила свои взоры к молодежи. Ненавязчиво, но со всей ответственностью, проводятся уроки религиозного воспитания школьников. Церковь занимает все более и более значительное место в жизни каневчан. Колокольный звон храма не только созывает верующих, он напоминает нам и о бренности бытия, а еще о том, что в годину испытаний Вера объединяла всегда Россиян.

И власть ныне поворачивается лицом к храму, уже находятся жертвователи не только из числа верующих прихожан, но и местных предпринимателей. В престольные праздники, пришедших и приехавших к храму, уже не вмещает церковная ограда. Пусть не все они станут ревностными прихожанами, а вот духовно чище — несомненно.

Ныне дела церковной общины прославляет и хор Свято-Покровского храма — один из лучших в нашем крае.

А храму жить, ибо построен он искусными руками наших соотечественников-мастеров храмового зодчества на века.

Они давно ушли из жизни, а их творение, похоже, обречено на Вечность. И пусть же в храме находят утешение все страждущие. Ведь именно все высоко духовное вечно. А для неверующих пусть храм останется памятником архитектуры.

Н.Ф. Лемиш

 Источник информации: http://pokrov-kan.ru/