Накаряков Б.Н. «В рабочем строю: Страницы истории Александровского машиностроительного завода им. К. Е. Ворошилова. «. Пермь, 1977 г.
Глава 1. КРЕПОСТНОЙ ЗАВОД
НА ПРИСТОЙНОМ МЕСТЕ…
Прилегающий к Александровскому заводу район был заселен вскоре после 1558 года, когда Г. А. Строганов получил на эти земли жалованную грамоту. Крепостные люди Строгановых нашли здесь четыре железных рудника, а поблизости, на реке Лытве, — «для строения заводского удобные места». В 1763 году Берг-коллегия разрешила Николаю Строганову построить на Лытве чугуноплавильный завод с одной домной и достаточным числом молотов для выделки железа. Однако ни Николай Строганов, ни его сын Григорий «за неспособностью» завода не построили.
В 1773 году представитель старинного дворянского рода Всеволожский купил за 300 тысяч рублей у наследников С. Н. Строганова земли в Кунгурском и Соликамском уездах «со крестьяны, с мастеровыми всякого звания и работными людьми… С новорожденными и незаконнорожденными, с женами и детьми, со всеми семействами обоего пола и со всяким их имением… С землями, лесами, вываренной солью, выкованным железом и выплавленной медью…», а также Пожевской чугуноплавильный и железоделательный завод (1).
Всеволожские делали попытки построить завод на Лытве с 1789 года. Но только в 1802 году при Всеволоде Андреевиче Всеволожском началось возведение первых корпусов.
Строительство завода было обеспечено «пристойными» лесами, надежными и недалекими рудами. «Для житья людей поныне вся Набережная улица в длину на версту отстроена и во всех домах живут, — доносило Пожевское правление заводчику в 1808 году. — Лесопильная и мукомольная в действии… Доменные корпуса складены довольно хорошо, домна поспеет в июле месяце. Пруд будет весьма матер… и глубиной не мелок» (2).
Рабочий день 4 июля 1808 года начался, как всегда, в шесть часов утра. К доменному корпусу собралось все население поселка. Это был день первой плавки.
Заводской приказчик Федор Мальцев пришел со шнуровой книгой. Ее прислало Пермское горное правление с предписанием «выплавляемый чугун записывать в оную со всякой верностью и чистотою». По таким книгам горное правление определяло объем заводских податей.
Для задувки домны все было готово. Еще зимой крестьяне подвезли 127 тысяч пудов кизеловской руды, достаточное количество древесного угля, известкового, бутового и горнового камня, песку.
Литейные мастера Миков и Кротких, приняв благословение священника Николая Варушкина, дали сигнал загружать домну. Угленосы, засыпщики, рудотаскальщики и нагребщики, мусорщики, рудотолки принялись за дело. На дно горна слоем до трех вершков был насыпан чистый угольный «мусор». Затем до уровня колошниковой площадки засыпан и утрамбован пестами уголь. На уголь насыпали три корыта мелкой железной руды и бросили лопату известняка. В горн заложили горящий уголь, после разгорания которого колошниковое отверстие печи закрыли. Когда огонь дошел до верха и масса в шахте опустилась, насыпали новую порцию угля и прежнее количество руды, известняка с добавлением полукорыта толченого шлака.
Площадка для приема чугуна представляла собой выровненный земляной пол, посыпанный песком, в котором перед выпуском было сделано шесть продолговатых борозд, куда направлялся расплавленный чугун.
Завод был одновременно и железоделательным. Крицы выплавленного чугуна рабочие подавали в соседнюю молотовую (кричную) фабрику, которая была построена в линию с доменными корпусами, «дабы ближе мастерам из-под домны чугун волочить». Первым кричным мастером был Савва Белоглазов.
…Раскаленное железо осыпает искрами молотовых работников Федора Кашина и Матвея Козлова. Раньше они работали на Кизеловском руднике, но поссорились с мастером и сбежали. Заводская контора обнаружила их на Кизеловском заводе Лазарева. Главноуправляющий распорядился: «При пуске Александровского завода употребить их в молотовую работу, ибо она требует особых сил человеческих».
Грубая холщовая («кежовая») одежда надета прямо на тело. Поверх — такие же фартуки-защитки. На голове — войлочные шляпы-катанки, на ногах — лапти-плетенники с подвязанными снизу деревянными колодками.
Во время перерыва рабочие идут к воде. Расстегнутые ворота рубах, сожженные, покрытые потом лица, бессильно опущенные натруженные руки, усталая походка — все свидетельствовало о том, что они только что «вышли из огненной работы»…
Вскоре была задута вторая домна.
ЧУГУНОПЛАВИЛЬНЫЙИ ЖЕЛЕЗОДЕЛАТЕЛЬНЫЙ
В 1806 году был утвержден проект Горного положения. Частным горным заводам предоставлялась полная свобода внутреннего управления производством. Структура звеньев управления, разработанная в первые десятилетия XIX века, в основном просуществовала до Великой Октябрьской социалистической революции. Своим вмешательством в хозяйственную жизнь царское правительство пыталось предотвратить коренные преобразования в стране.
Всеволожские настойчиво добивались большей производительности Александровского завода. Они неоднократно проводили мероприятия по совершенствованию производства, изменяли конструкции доменных печей. «Положением» от 1818 года ежегодная выплавка чугуна заводу определялась в 197,6 тысячи пудов. В 20-е годы завод превысил установленную ему мощность, стал выплавлять более 233 тысяч пудов и обогнал по выплавке чугуна уральские заводы средней величины. Из 60 уральских заводов он оказался на 25-м месте по выходу чугуна (3).
У Всеволожских в течение двадцати лет еще появились Елизавето-Пожевской, Марьинский, Никитинский и Всеволодо-Вильвенский металлургические заводы. Это позволило старому Пожевскому заводу освоить новую отрасль — машиностроение.
Александровский завод становится основным производителем чугуна в горнозаводской вотчине Всеволожских. В его доменном производстве было занято около половины постоянных рабочих (244 из 497.), в то время как на Пожевском заводе таковых было лишь 160 из 746 человек.
Александровский завод (с Всеволодо-Вильвой) сосредоточил одну треть выделки железа в вотчине (14 из 44 молотов). Он привлек 109 рабочих из 340, занятых у Всеволожских в этом производстве, и уступал только Пожевскому, а в техническом отношении оставил позади многие заводы Урала.
В 1827 году из 60 тысяч пудов чугуна завод выковал около 46 тысяч пудов железа, что вывело его на 19 место среди 100 железоделательных уральских предприятий.
Горные работники Кизеловского железного рудника (90 человек) ежедневно добывали от 13 до 20 пудов руды каждый. Этот рудник обнаружил крепостной Гавриил Буторин. Он выучил своему делу молодых рудознатцев Левина, Субботина, Кандакова, которые в 20—30-е годы XIX века открыли около десятка железных рудников, а также «открытию благородных металлов приложили всевозможное старание и усердие».
Двадцать человек обжигали известковый камень в восьми километрах от завода. Приготовление кирпича выполняли «заводские работничьи женки и возрастные мальчики», вырезая каждый по 500 кирпичей в день. Крестьяне, «кои в силах маломочные», на своих лошадях осуществляли перевозки песка, извести, горнового камня.
Работу «судовую» — по изготовлению речных коломенок— во Всеволодо-Вильве выполняли 64 крестьянина из ближайших сел, по два работника на судно. В течение одной недели летом они заготовляли лес, за три недели зимой перевозили его и в течение четырех недель ставили судно на воду.
«Куренную и дровосечную» работу делали вотчинные крестьяне. 250 человек в году были заняты приготовлением угля: весной нарубали дров на каждого от восьми до двенадцати сажен, осенью складывали их в кучи, накрывали дерном и выжигали древесный уголь, а зимой переправляли его на завод.
Продукцию завода вотчинные крестьяне зимой перевозили на Всеволодо-Вильвенскую пристань, откуда 374 тысячи пудов груза как полуфабрикат для дальнейшего производства на Пожевских заводах в 32 коломенках сплавлялись по рекам: Вильве — Яйве — Каме — Пожве — Иньве. Кроме того, пять коломенок загружали для прямого хода на Макарьевскую ярмарку. К ним присоединялись девять коломенок с Никитинского завода и семь с Пожевского. В выводе каравана на большую воду участвовало 400 человек. За благополучный спуск заводчик «жаловал на служение молебнов и свечи святым образам» по одному рублю на судно, по 20 копеек каждому сплавщику за труды и 50 рублей для всех «в награждение… на вино».
Караван доплывал до ярмарки примерно в течение 30 дней.
Конный путь из Пожвы в Петербург через Ярославль составлял две тысячи километров. Обоз приходил до места в 37—40 дней. Смотрителю обоза строго наказывалось, чтобы рабочих в пути «ни до каких шалостей… не допускать». На крепостных работников обоза составлялся реестр с подробным описанием наружности, на случай их бегства.
Вот, например, один из таких реестров: «Иван Авдеев Веревкин, волосом темнорус, бородою рус, лицом рябоват, глаза карие, у левой руки указательный перст сух, лет 27, мерой двух аршин и пяти вершков».
В начале XIX века были подготовлены условия для внедрения фабричной техники в горнозаводской промышленности Урала. Выросли мощности доменных печей, прокатное производство перестраивалось на изготовление первосортного железа. В 1817 году проведены первые опыты пудлингования на Пожевском заводе, а с 40-х годов начинается широкое применение этого метода. Первая паровая машина была установлена Александровской конторой в 1824 году на Кизеловском руднике. В начале 40-х годов в Пермской вотчине Всеволожских было всего девять машин, в том числе на Александровском заводе и Кизеловском руднике — пять. Водяных колес было 157, из них на Александровском заводе — 26.
В системе Уральской горнозаводской вотчины Всеволожских Александровский завод играл важную роль: его рудники полностью обеспечивали сырьем Пожевские заводы, он сосредоточивал две трети доменного производства, был основным поставщиком чугуна для производства железа, снабжал все заводы известью.
Однако, выполняя огромный объем работ в основном трудом привлекаемых на подзаводские работы вотчинных крестьян и намного уступая по количеству квалифицированных мастеровых головному Пожевскому заводу (497 против 746 человек), Александровский завод всегда был второстепенным в техническом оснащении производства.
КРЕПОСТНЫЕ И ВОЛЬНЫЕ
Основной производительной силой горнозаводской вотчины Всеволожских до 1861 года были крепостные мастеровые и крестьяне.
Александровские крепостные мастеровые славились своими талантами. Резчика Поносова, литейщиков Микова и Кротких для демонстрации их профессионального искусства в 1818 году посылали в столицу.
В 1842 году в штате завода было 584 «полных» работника, 166 человек «полуработников» в возрасте от 14 до 20 лет и 44 человека — в возрасте от 55 до 62 лет, 308 «малолетов» — до 7 лет и 372 подростка — от 7 до 14 лет.
Мастера и подмастерья составляли почти 45 процентов занятых в основном производстве людей. Временно освободившихся работников основного производства редко использовали на других работах на том же заводе. Их предпочитали переводить на соседний завод.
Другой категорией работников были вотчинные крестьяне. По «Положению» 1818 года на 497 человек заводских работников приходилось 1153 крестьянина. Такая относительно большая масса необученных работников характерна для мануфактурного типа производства. Крестьяне отрабатывали на заводе натуральные повинности до 200 дней в году: весенний наряд — с 20 марта по 10 июля, осенние заводские работы — с 10 сентября по 25 октября и зимние — с 10 декабря по 10 февраля. Расстояние между заводом и обслуживающими его селами достигало 200—300 верст, но путевые («проходные») дни не засчитывались.
Третью группу составляли наемные рабочие. Нижнегородские каменщики строили церковь, нижнегородский же мещанин П. Рукавишников строил речные суда, крестьяне строгановского майората на подзаводских работах зарабатывали деньги на оброк. Наемных всегда обеспечивали работой, материалами, помощниками. При всем этом главное место принадлежало крепостному труду.
НА ЗАКАТЕ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Проявление кризиса уральской горнозаводской промышленности в связи с кризисом крепостничества на Александровском заводе выразилось в росте вольнонаемного труда, в стремлении поднять производительность крепостных работников методами, не свойственными природе феодального хозяйства.
Усилилось экономическое принуждение рабочих, были приняты меры к ликвидации неопределенности в расчетах, повышены нормы.
Со второй четверти XIX века на Александровском заводе появляются признаки начавшегося на Урале промышленного переворота. Завод был восьмым по счету предприятием в крае, внедрившим в 1845 году пудлингование. В 1857 году проведены первые опыты по бессемерованию железа, рудообжигательные печи пробовали отапливать газом, который выделялся в доменных печах. Были поставлены паровая машина для лобового молота и три воздуходувные машины.
При всех технических усовершенствованиях, экономических стимулах и организационных мероприятиях, которые проводились в 40—50-е годы, Александровский завод к концу крепостного периода значительно отставал от других заводов и имел очень высокую себестоимость чугуна — 36,5 копейки за пуд. Заводчик был должен рабочим более 11 тысяч рублей. «Одним словом, — говорил К. Маркс, — везде рабочий кредитует капиталиста» (4).
Со второй четверти XIX века на Урале растет массовое движение против крепостного права. С 1820 по 1860 год здесь произошло 111 волнений.
1). Государственный архив Пермской области (далее—ГАПО), ф. 176, оп. 1, д. 177, л. 195—199.
2). ГАПО, ф. 176, оп. 1, д. 246, л. 58.
3). См.: Гессен Ю. Александровский завод. В кн.: Металлургические заводы на территории СССР с XVII в. до 1917 г. Т. 1.М.— Л., 1937, с. 39.
4). Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 185.