Кабардино-балкарская Правда
27 июня 1995 года

 

Первый бой и первый орден.

Впервые сведения о том, что старший лейтенант М. Т. Кудаев во время войны был награжден такой редкой наградой, как орден Александра Невского, «раскопал» в свое время О. Опрышко в Центральном архиве Министерства обороны.

Краткая биографическая справка: Магомет Таукесович Кудаев — уроженец с. Жемтала, 1922 года рождения. В действующей армии находился с первых месяцев войны. В канун знаменитой битвы на Орловско-Курской дуге в числе выпускников Сызранского танкового училища (ускоренный выпуск) лейтенант М. Кудаев был направлен в г. Горький. Здесь он стал командиром взвода легких танков.

Магомет был, прямо скажем, обескуражен. Ему так хотелось воевать на только что «вошедших в моду» новых танках. Но приказы, тем более, на войне не обсуждаются.

— Эти танки не так мощны, как «тридцатьчетверки», но зато более маневренны, так что, не огорчайтесь, лейтенант, — попытался утешить темпераментного кабардинца командир батальона.

То, что необстрелянный выпускник отлично усвоил уроки училища и из него выйдет отличный командир, Магомет доказал с первых же дней вступления в бои против немецких захватчиков.

Чрезвычайно ответственным и очень важным по содержанию оказалось первое же боевое задание, полученное молодым офицером. Их 107-я отдельная танковая бригада в начале июня 1943 года стояла у Олъховатки, неподалеку от железной дороги Орел — Курск. Командование бригады получило сведения о том, что один из главных танковых ударов гитлеровцы собираются нанести в направлении Соборовка — Подолянь. Возникла необходимость перерезать движение немцев и, по возможности, перейти в контрнаступление. С этим и было связано конкретное задание разведгруппы лейтенанта Кудаева: разведать, какими силами собирается атаковать противник.

Вечером 5 июля, получив указания лично от комбрига Телякова, разведгруппа Кудаева с десантом из автоматчиков двинулась на машинах через перелесок в заданном направлении. В самом начале пути возникла неожиданная преграда: пришлось по разбомбленному немцами и кое-как подлатанному саперами мосту преодолевать реку. Надежда на то, что легкие танки с ходу проскочат но дощатому настилу, не оправдалась. Едва успел съехать на тот берег третий танк, мост развалился. Ждать, пока его снова отремонтируют, времени не было, и Кудаев повел дальше разведгруппу в «усеченном» составе.

Проехав лес и выйдя к. неглубокой балке, остановились: ясно нарастал шум движущейся техники. Гул был настолько мощным, что можно было предположить наличие большого передвижения противника. Автоматчики, разведав обстановку, доложили, что по шоссе движутся немецкие танки и грузовики с войсками. Кудаев немедленно передал по рации обстановку в свой штаб, и получил приказ, не обнаруживая себя, установить, сколько и какая техника едет по шоссе. Докладывая по рации через каждые 10 — 15 минут, считали чуть ли не до полуночи.

— Сможете подойти к трассе на полукилометровую дистанцию? — спросил Кудаева по рации комбриг.

Получив утвердительный ответ, Теляков приказал устроить немцам панику. Вообще-то силы были настолько неравны, что затея могла показаться просто безумной. Но был и свой резон. Дело в том, что «сорокапятки» на наших легких танках с такого расстояния били намного эффективней, чем пушки, смонтированные на тяжелых немецких «тиграх». К тому же, пока немцы разберутся, что к чему, наши обещали подоспеть.

Расчет на внезапность оправдался. Подъехавшие на близкое расстояние наши танки первым же залпом подбили три машины противника. Застопорилось движение. Вторым залпом были подбиты автоцистерна и танк. Немцы открыли беспорядочную пальбу, но били наугад. Их же колонна была ярко освещена горящими машинами.

Комбриг слово сдержал. К рассвету, когда наши уже расстреляли свой боезапас, над немецкой колонной появились краснозвездные штурмовики. За ними «заработала» артиллерия.

Около 5 часов утра к шоссе вышли «тридцатьчетверки» 107-й и 164-й танковых бригад. Но преимущество в технике, а тем более, в живой силе, было на стороне противника. У наших танкистов явно не хватало опыта борьбы с тяжелыми «тиграми», с их мощным вооружением. Но своего преимущества в маневренности и исключительном качестве брони наши танки не упустили. И хотя 107-я бригада в этом сражении потеряла 46 танков, она сумела выйти на рубеж Бутырки — Бобрик, где соединилась с 15-й и 81-й пехотными дивизиями, сражавшимися в окружении.

Вот таким выдался этот первый бой у Магомета Кудаева. Но запомнился он ему не только тем, что был крайне тяжелым и жестоким. После этого сражения его вызвали в штаб. Молодой офицер забеспокоился: думал, что его будут ругать за какие-то погрешности, которые, как ему казалось, были им допущены.

— Я всего мог ожидать, но не этого, — вспоминал впоследствии Магомет Таукесович, — За успешно проведенную разведку боем, хорошую организацию своего подразделения во время сражения и личное мужество генерал Родин вручил мне орден Александра Невского.

В известной песне поется: «Последний бой, он трудный самый…» Военная судьба кабардинского парня из Жемталы Магомета Кудаева сложилась так, что самым жарким получился первый.

До конца войны было еще далеко. Магомету Таукесовичу пришлось участвовать в кровопролитных сражениях под Оршей и Львовом, освобождать большие и малые города Восточной Европы. Были ранения, длинные дни и ночи в госпиталях.

Гвардеец-танкист из Жемталы после демобилизации вернулся к мирному труду. Человек большого личного мужества, М. Т. Кудаев несколько лет преподавал жемталинским ребятишкам эти самые уроки мужества. Затем работал в колхозе, начальником штаба ГО Советского района, на комбинате «Искож» в Нальчике. Все знавшие М. Кудаева вспоминают его требовательность к себе и безграничную скромность.

Сравнительно молодым, не дожив и до шестидесяти, он ушел из жизни. Всего на три года пережила его супруга. Но ими оставлен хороший след. Живут, следуя достойному примеру родителей, их четверо сыновей — Роман, Валерий, Миша, Арсен и две дочери — Лариса и Фагима. Есть предмет подражания и для внучат. Их, к счастью пятнадцать.

З. Гоплачев